Поливагусная (поливагальная) теория (англ. polyvagal theory, от др.-греч. πολύς — «многочисленный», и лат. nervus vagus - блуждающий нерв) была предложена и разработана Стивеном Порджесом (Stephen Porges).

Порджес, профессор психиатрии в Университете Иллинойса (Чикаго), и директор входящего в него Центра Мозга и Тела (Brain–Body Center), провел большую часть своей жизни в поисках разгадки механизмов работы мозга. Он разработал так называемую поливагальную теорию, в которой исследовал эволюцию нервной системы человека и происхождение структур мозга. Теория выдвигает предположение о том, что наше социальное поведение и эмоциональные расстройства имеют, по большей части, биологическую основу. Они как бы «вмонтированы» в нас – в большей степени, чем мы привыкли думать. Основываясь на этой теории, Порджес и его коллеги разработали техники лечения, которые могут помочь людям лучше общаться и выстраивать отношения.

Теория описывает две функционально различные ветви блуждающего нерва (n. vagus - десятая пара черепных нервов). Эти ветви блуждающего нерва у млекопитающих выполняют эволюционно различные реакции на стресс: более примитивная ветвь вызывает поведение на основе обездвиживания (например, оцепенение), в то время как более развитая ветвь связана с социальным взаимодействием и самоуспокаивающим поведением.

Далее я приведу небольшие выборки из этой книги, переведенные мною. На русском языке книга еще не издана.

Травма и нервная система.

Травма - это расстройство, связанное со стрессом. Нервная система человека реагирует на опасность и угрозу жизни общей реакцией стресса, которая связана с симпатической нервной системой. Стресс создает уязвимость как для психических, так и для физических заболеваний. В отличие от реакции борьбы или бегства на опасность, при наличии угрозы жизни, активируется вторая система защиты, которая выражается как иммобилизация и диссоциация.

Когда организм обездвиживается в свою защиту, он переходит в уникальное физиологическое состояние, которое близко к ощущению смерти. Это не осознанный или выборочный ответ. Это адаптивная биологическая реакция на неспособность использовать механизмы борьбы / бегства для защиты или побега.

Лечение травмы затруднено из-за недостаточной осведомленности о полном спектре адаптивных биологических реакций на угрозы. Понимание ответа, а не травматического события, более важно для успешного лечения травмы.

Это объясняет, почему войска солдат могут идти на войну и терпеть ужасные события, но только некоторые из солдат могут получить посттравматическое стрессовое расстройство, тогда как другие - нет.

По мере развития теории, появилась новая модель адаптационных функций вегетативной нервной системы. Существуют три функциональные системы, которые включают:

1) немиелинизированные вагусные пути, которые обеспечивают первичную вагусную регуляцию органов под диафрагмой;

2) миелинизированные вагусные пути, обеспечивающие первичную вагусную регуляцию органов над диафрагмой;

3) симпатической нервной системы.

Поливагальная теория привела к концептуализации того, что вегетативная нервная система была не только парной антагонистической системой, но и иерархической системой, состоящей из трех подсистем. Neuroception- слово, которое по сути состоит из двух английских слов: нейронное восприятие. Это понятие предлагается в книге и обозначает детектор поиска опасности без осознанного включения разума, сознания.

Как наши схемы (восприятия) определяют, какие ситуации безопасны?

Ранний опыт играет важную роль в изменении порога или уязвимости для выражения этих, по-видимому, неадаптивных реакций. Если мы защищены новым вагусным контуром, мы делаем все возможное. Если мы защищены более новой вагусной реакцией, мы находимся в порядке. Однако, если мы теряем способность этого нового вагусного регулирования физиологического состояния, мы становимся оборонительной машиной, заряженной на борьбу или бегство. Если мы ограничены, например, изолированным помещением или что-либо (кто-либо) нас сдерживает, наша нервная система может считать такие сигналы как опасность и функционально может обездвижить нас. Пример: пассажир, замерший в страхе во время нестабильной посадки самолета.

Потеря сознания имеет определенные преимущества, которые меняют то, как мы переживаем травматическое событие, в том числе увеличивая наш порог боли. Люди, которые пережили сексуальное или физическое насилие, включающее в себя удержание, часто описывают психологический опыт, где все происходящее как будто не существовало по- настоящему. Их тела могут чувствовать себя онемевшими. Они могут диссоциировать или «исчезнуть». Проблема заключается в том, как вернуть людей «в свое тело», когда они диссоциировали и адаптивно потеряли осознание своего тела. У нас нет контроля над этой схемой. Наши познания несовместимы с такой реакцией нашего организма.

Нейро - восприятие происходит рефлекторно, оно оценивает риск в окружающей среде без участия сознания. Восприятие подразумевает осознание и сознательное обнаружение угроз, если таковые есть. Нейро - восприятие - это не когнитивный процесс. Критическая точка состоит в том, что одно и то же событие может вызывать различные реакции у разных людей, приводя к различным физиологическим состояниям.

Еще один важный момент - медицинская помощь в нашей жизни: медицинские процедуры, даже проводимые с положительными намерениями, могут передать сигналы нашему организму, которые похожи на физическое насилие. И могут вызвать ответную травматическую реакцию и даже посттравматическое стрессовое расстройство.

Роль социальной вовлеченности и привязанности.

- Как ранняя привязанность влияет на все это?

- В Поливагальной Теории говорится о привязанности, начиная с «преамбулы к привязанности», описанной как социальное вовлечение. Развитие хорошей социальной связи мы могли бы разделить на два последовательных процесса: социальное вовлеченность и установление социальных связей. Социальное вовлечение - это процесс, в котором мы используем вокализацию, слушая интонацию в голосе, выражение лица, жесты, позу тела. Таким образом, многие из видов поведения, которые мы наблюдаем при клинических расстройствах, на самом деле являются адаптивным поведением, которое вызвано нейро- восприятием, и часто неправильно истолковывается.

Независимо от того, чувствует ли человек себя в безопасности с родителями или другими людьми во время раннего развития, он может сформировать индивидуальные различия в уязвимости к травме.

Что общего у аутизма и травмы?

Лица с историей травмы не любят быть в общественных местах, потому что сильный шум и различные звуки беспокоят их, и они с большим трудом извлекают человеческий голос из такого фона. Многие люди с аутизмом сообщают о тех же проблемах. Но если мы наблюдаем людей с другими психическими расстройствами, такими как депрессия и шизофрения, мы видим похожие особенности. У них не только слуховая гиперчувствительность, но и трудности в поведении, связанные с состоянием регуляции, отсутствующее выражение лица, монотонность в их голосах и вегетативное состояние, характеризующиеся более высокими сердечными ритмами и меньшей вагусной регуляцией их сердца, что будет поддерживать защитные механизмы организма.

Эти основные процессы, связанные с выражением и распознаванием эмоций, интегрируются в «систему социального взаимодействия». Адаптивная цена, которую мы, люди, выплачиваем за социальное поведение, - это снижение нашей способности слышать низкочастотные звуки, которые благодаря нашей филогенетической истории ассоциируются с хищниками.

Система с ограниченной социальной включенностью позволяет людям с аутизмом, ПТСР и различными другими клиническими нарушениями знать, идет ли кто-то за ними. В этом био-безопасном состоянии они могут слышать низкочастотные звуки на заднем плане, но теперь возникают трудности, связанные с человеческими голосами.

Быть может есть различие в их структуре среднего уха? Частично. Но мы не предполагаем, что эти различия постоянны. Пример: если вы идете с кем-то, разговаривающим с вами, но там, где это не безопасно, вы автоматически переходите в настороженный режим и меньше слышите то, что человек говорил вам. Вы переключили физиологическое состояние и уменьшили тональное восприятие в структуре среднего уха, чтобы лучше было слышать низкочастотные звуки хищников. Но если вы это сделали, как недостаток, вам теперь трудно слышать и понимать человеческий голос.

Если ребенок вышел из опасного района или неблагополучной семьи, его нервная система не сможет легко отказаться от способности «обнаруживать хищника». В этом случае мышцы среднего уха не смогут настроиться для извлечения человеческого голоса, также это создаст трудности с пониманием значения слов.

Лица с несколькими клиническими патологиями часто испытывают трудности с игрой. Вот почему игра буквально становится функциональной терапевтической моделью, которая осуществляет нейронную регуляцию вегетативного состояния посредством взаимных социальных взаимодействий. Относительно эффективным методом повышения чувства безопасности клиентов является изменение физических особенностей клинической среды: удаление низкочастотных звуков, добавление мягкой вокальной музыки или просодической вокализации и т. д.

Важной целью лечения является предоставление клиенту возможности доступа к физиологическому состоянию, которое обеспечит социальное участие. Наша нервная система любит предсказуемость. Люди с травмой должны сначала понять, что такая реакция тела на самом деле спасла возможно их жизнь или уберегла от больших повреждений, даже если в настоящее время они ограничены в способности функционировать в социальном мире. Важно чтобы они не чувствовали себя виноватыми. Это помогает восстановлению, потому что клиенты начинают воспринимать себя спокойно, а не как сделавшие что-то плохое. Нет такой вещи, как плохая реакция. Есть только адаптивные ответы.

Когда мы чувствуем себя в безопасности, мы можем наслаждаться физическим контактом. Когда мы слушаем музыку, которая вызывает у нас приятные чувства, похожие на чувства, вызванные колыбельной матери, это запускает нейронную схему, которая позволяет человеку чувствовать себя более безопасно.

Саморегуляция и социальная включенность.

Изменчивость сердечного ритма и саморегуляция, какова взаимосвязь?

Нейронные пути социальной поддержки и социального поведения те же, что и нейронные пути, которые поддерживают здоровье, рост и восстановление.

Когда мы находимся в состоянии опасности, мы используем метаболические ресурсы для защиты. Дело не только в том, что мы не можем быть творческими или любящими, когда боимся, мы не можем исцелиться. Нейронный путь для исцеления перекрывается нейронным путем для социального взаимодействия. Наша височная кора считывает информацию о человеке, который был добр к нам, поскольку она проецируется в его голосе и выражении лица. Эта область мозга обнаруживает биологическое движение и рефлекторно интерпретирует намерение. Если человек мобилизован, находится в защитном состоянии или в диссоциации, ему будет очень сложно обнаружить сигналы безопасности. В качестве примера, пациенты в эксперименте, которые получили теплоту и доброту, быстрее оправились от гриппа, нежели те, кто получил лечение без тепла и доброты.

Когда мы слушаем интонацию голоса - мы читаем физиологическое состояние другого человека. Если оно спокойно, это отражается в мелодичном голосе, и, слушая такой голос, мы успокаиваемся.

Музыка может исцелять вагусную (вагальную) регуляцию.

Когда люди поют, они контролируют свое дыхание. Процесс пения требует увеличения продолжительности выдоха. Во время фазы выдоха повышается эффективность миелинизированных вагусных эфферентных путей в сердце. Это объясняет, почему пение или игра на духовом инструменте будет способствовать более спокойному физиологическому состоянию и может обеспечить больший доступ к системе социального участия. Но пение - это не только выдох: когда вы слушаете, это увеличивает нейро тон ваших мышц среднего уха. Если вы поете с группой, то вы являетесь социальным ориентиром - привлекая других. Это великолепное упражнение для улучшения социального вовлечения.

Пранаяма йога - это еще одна стратегия, которая использует аналогичные процессы.

Как теория Поливагала объясняет последствия травмы мозга, тела и нашего поведения.

«Вегетативный блуждающий вагус» и «умный блуждающий вагус».

Каждый из вагусных путей на самом деле исходит из разных областей головного мозга – отсюда и название - Поливагальная теория, включающая структуры и функции мозга, представляющая собой нечто большее, чем теория периферического нерва. Оба пути вагусного нерва распологаются в разных ядрах головного мозга (т. е. ядра nucleusambigus и дорзального ядра блуждающего нерва). «Умный», миелинизированный, блуждающий вагусный нерв млекопитающих, происходит из области головного мозга, которая контролирует мышцы лица и головы. Хорошо социализированные люди постоянно смотрят на людей, с которыми они взаимодействуют, и часто могут рассказать, как человек чувствует себя. Мы функционально «носим свое сердце на лице». Наш мозг автоматически интерпретирует эту информацию, и наш организм реагирует.

Но сигналы безопасности и угрозы передаются также вокализацией. «Вегетативный блуждающий вагус» связан с более пассивной висцеральной (автономной) регуляторной функцией.

Поливагальная Теория предполагает, что трудности в регуляции поведения является проявлением трудностей в регуляции «вегетативного вагуса».

Способность регулировать поведенческое состояние является клинически значимым процессом при обсуждении таких клинических расстройств как: пограничное, шизофрения, депрессивное и тревожное расстройство, аутизма и других. Поливагальная теория заставляет нас перестать думать о наших органах как о независимых структурах, плавающих в висцеральном море, не связанных и неинформированных мозговыми процессами. Сенсорная система вагусных вибраций служит функции наблюдения, которая помогает поддерживать оптимальное регулирование висцеральных органов. Исследовательские документы показывают, что несколько клинических нарушений связаны как с уменьшением вагусной регуляции сердца, так и с приглушением нервной регуляции мышц лица и головы. Однообразно-плоское выражение лица, монотонный голос, слуховая гиперчувствительность, трудности в понимании устных инструкций. Наша осторожность в принятии другого человека основана на особенностях, которые подсказывают нашей нервной системе, что человек физически не безопасен для контакта. Одно из важных эволюционных преобразований, встроенных в нашу нервную систему, состоит в том, что нервная система может распознавать тон голоса, сигналов, которые могут повлиять на чувство защищенности, и этот процесс проходит через этот новый миелинизированный вагус.

Шестое чувство и взаимовосприятие.

Взаимовосприятие отражает обратную связь от наших внутренних органов к нашему мозгу. Боль, например, является попыткой нашего тела сообщить о проблеме. Нейровосприятие- это оценка нервной системой риска в окружающей среде без сознательного осознания. Иллюстрация к этому приведена в следующем примере: вы встречаете кого-то, кто кажется ярким и физически привлекательным. Но по какой-то причине человек вас не привлекает, потому что его голос монотонный, а лицо не выражает никаких эмоций - «плоское». Вы не понимаете, почему, но через процесс нейровосприятия ваше тело отреагирует: «Этот человек- хищник, или он небезопасен».

Новые события: контрастные реакции на них млекопитающих и рептилий.

Организм млекопитающих тянется и любит новизну, но новшества в безопасной среде! Просто подумайте о щенках: есть что-то новое, и они играют с этим, могут находиться вдали от матери, но если есть что-то опасное или страшное, они возвращаются к матери. Те, кто смел и ищет новизну, это те, у кого есть или были наиболее эффективные пути возврата в безопасность. Как люди, у которых сильно развита сеть социальной поддержки.

Рептильная модель это стремление к созданию изоляции. Это не будет способствовать развитию смелости. Травмированные люди не ищут новизны и не обладают возможностью разработать пути к безопасности. Те же, кто ищет бесконечные острые ощущения, такие как прыжки с тарзанки, с парашютом, экстремальные виды спорта, постоянно заставляют нервную систему мобилизоваться, избегая состояния иммобилизации.

Поливагальная теория дает новую перспективу во взгляде на игры (например, игры щенков или котят), что с одной стороны является первичной адаптивной функцией игрового поведения и может быть связана с развитием охотничьих или боевых навыков, а с другой стороны развитием навыков самоорегуляции. Игра является функциональным упражнением для нервной системы, позволяющее млекопитающим проходить без страха через три поливагальных состояния: социальное участие, мобилизация и иммобилизация. В электронных играх этого нет!

Если мы начнем рассматривать клиническую симптоматику людей с историей травм, мы увидим много субдиафрагмальных вагусных проблем, будь то ожирение или проблемы с пищеварением или другие типы нейрофизиологических проблем. Когда происходит реакция оцепенения, обездвиживание в ответ на опасность, движения прекращаются, и это может нарушить гомеостаз.

Это приводит к каскаду медицинских проблем, проявляющихся в органах, расположенных ниже диафрагмы: таких как синдром раздраженной кишки, фибромиалгия, ожирение, запоры и другие проблемы с пищеварительным трактом.

Реальный вопрос для пострадавших от травм: как же избавиться от тенденции к диссоциированию? Где в нервной системе хранится память об этой прямой связи между травматическим событием и субдиафрагмальным вагусным ответом? Что делает наша нервная система с этими сохраненными воспоминаниями? Мы считаем, что нам нужны очень подробные клинические истории. Нам нужно побудить человека описать больше своих реакций, ответа и чувства, чем описывать событие, независимо от того, были ли чувства диссоциированы, потеряны или сфантазированы. Что произошло во время насилия и что произошло после этого события, вот критическая точка. Затем мы можем начать работу над моделью вмешательства, которая выведет нервную систему из состояния обороны. Если мы сможем изменить физиологическое состояние, которое приводит человека в состояния заморозки, диссоциации при травме, мы можем показать ему иной способ реагирования на опасность.

Травмы и нарушения доверия.

Если человек был психологически ранен в отношениях, что является лучшим способом не получать травмы? - не доверять никому! Система социального участия теперь будет снижена, чтобы никто не мог сблизиться эмоционально и, возможно, физически.

Эти люди могут отчаянно хотеть отношений, но их тела говорят «нет».

Мы также уязвимы перед ошибочным нейровосприятием, когда нервная система обнаруживает риск тогда, когда его нет, или когда нервная система приглушена, хотя риск есть.

Большая часть нашего жизненного опыта связана с проблемой неопределенности, которая является частью разобщенности с другими людьми. Таким образом, врачи в медицинском сообществе должны стать более внимательными к людям, которых они лечат.

Автор также привносит новые методы в образовательные учреждения для улучшения эмоциональной, поведенческой и познавательной доступности для детей с аутизмом путем предоставления дополнительных упражнений для улучшения их состояния биоповедения и регулирования, путем прослушивания специального Проектного Протокола, стратегии дыхания, чтобы успокоить и улучшить регуляцию частоты сердечных сокращений т.п.

Доктор Стивен Порджерс – это будущее межличностной нейробиологии, ведущее нас к лучшему пониманию того, как социальные взаимодействия и социальная поддержка через врачей, членов семьи или друзей могут способствовать физическому и ментальному здоровью.

Перевод Семенова Сюзанна.