Дорогие мои читатели, ищущие новые пути для раскрытия своих потенциальных возможностей, хочу поделиться с вами своей радостью в получении нового опыта в моей работе и жизни.

Еще года два назад мое внимание привлек новый метод работы с посттравматическими стрессовыми расстройствами, с травмами «счастливого» детства, методика TRE- Tension Reliase Exercise от Дэвида Берсели.

Я выбрала для себя тренера из Канады Лори Энн, так как она обосновалась в моем любимом городе Тайланда, Чиангмае. Для англо-говорящих выбор тренера возможен по всему миру, посмотрите здесь. https://traumaprevention.com/tre-provider-list/?filter=1&ID=63&ulist=2&list=2

Метод Дэвида Берсели базируется как на своем опыте изучения психотравмы, так и на опыте других ученых, работающих над разрешением этой сложной задачи. Одним из таких ученых, психотерапевтов является Питер Левин, который более 30 лет своей работы посвятил этой теме. Исследования П.Левина входят в теоретическую часть обучения.

На данный момент травму рассматривают не как пожизненный приговор, меняющий психику, поведение, реакции человека, а как естественный, но не завершенный процесс, исходящий из наших защитных инстинктов.  Потенциально травма является одной из важнейших сил, способных вызвать психологическое, социальное и духовное пробуждение и развитие.

Питер Левин назвал свой метод телесно ощущаемое чувствование, делая акцент на телесных процессах в терапии психических травм.

Дэвид Берсели так же как и Питер Левин обратили свое внимание на то, что в животном мире освобождение от психотрамирующих событий происходит естественным путем, не оставляя следа в жизни животного. И только у человека психологическая травма становится настоящей проблемой, влияющей на все стороны жизни.

Именно наблюдения за естественными реакциями, присущими животным, а так же исследование функций нашего мозга, нервной системы и психики, современным ученым удалось ответить на вопросы зарождения травмы.

В этой статье я не буду рассказывать непосредственно о методиках этих замечательных людей, скажу лишь, что выход из сложных ситуаций прошлого теперь обретает кратчайший путь и становиться менее болезненным. Далее я вкратце изложу факторы, формирующие психологическую травму у человека. И так, мы, как и все живые существа на этой планете, нуждаемся в безопасности, убежище, где будем чувствовать себя спокойно и комфортно. Когда мы чувствуем себя в безопасности, можно подумать и о еде (пищевой инстинкт) и о размножении, если наступила половозрелость. Эти основные рефлексы заложены в нашем древнем отделе головного мозга - рептильном мозге. Там же есть и автоматические реакции на опасность: Бежать, Бороться, Замереть.

Травма получается только в том случае, когда мы, испытывая гипервозбуждение в момент критической ситуации, не можем ни дать отпор, ни бежать. Когда тело остается в неподвижности, испытывая при этом колоссальную перегрузку нервной системы. Это состояние похоже на то, как если бы вы ехали на большой скорости, продолжали давить на газ, но еще и давили бы одновременно на тормоз вашего автомобиля. У животных состояние иммобилизации тоже наступает в случае не возможности спастись, дав отпор или просто убегая. К примеру, если хищник нагоняет свою жертву, пытающуюся спастись, сбивает ее с ног, но не успевает нанести смертельные раны, так как сильные особи отгоняют его прочь. В организме жертвы в этот момент происходят удивительные процессы. Симпатическая нервная система сохраняет сильный заряд энергии, но обездвиженное животное впадает в состояние заморозки, при котором в тело выбрасываются уже совсем другие гормоны и вещества. В таком состоянии природа продумала механизм психо-физической анестезии. Жертва не чувствует боли, она как будто уже «умирает», обездвижевается. Но животные выходят из этого состояния довольно быстро. Так, если хищника отогнали, и даже если животное ранено, его нервная система мгновенно активирует удерживаемую энергию и довершает процесс побега или борьбы, вырабатывая всю остаточную энергию в теле. Парасимпатическая нервная система – это наш тормоз. У животных она естественно гасит активированные сигналы симпатической нервной системы, когда опасность миновала. Так же и у человека парасимпатическая нервная система должна успокаивать симпатическую нервную систему и приводить тело в нормальное состояние. Но человек в процессе эволюции приобрел более совершенный мозг неокортекс, который с одной стороны делает нас верхушкой творения эволюции, а с другой стороны блокирует естественные возможности нашего тела к самовосстановлению. Отсюда мы имеем полный букет психосоматических заболеваний, начиная от сниженного иммунитета, расстройства пищевого поведения, бессонницы, гипертонии, астмы, до диабета, сердечнососудистых заболеваний и т.д.

В ответ на угрозу наш организм может бороться, бежать или замирать. Каждая из этих реакций является частью единой защитной системы. В случае, когда борьба или бегство не возможны, организм инстинктивно сжимается, переходя к единственной альтернативе- оцепенению или замиранию.

Во время этого сжатия та энергия, которая могла бы получить естественную разрядку в процессе борьбы или бегства, резко возрастает и оказывается связанной внутри нервной системы.

Если мы напуганы и сильно возбуждены при вхождении в состояние иммобилизации (обездвиживания), то и при выходе из этого состояния будем испытывать те же переживания.

Испытывая естественное стремление спастись бегством или начать яростную атаку после выхода из состояния иммобилизации, люди остаются неподвижными в ответ на эти импульсы тела, так как их подавляет страх перед возможным насилием по отношению к себе или другим.

Подавляет эти импульсы наш высокоразвитый мозг, а точнее его часть, называемая неокортексом. Страх вновь пережить ужас, ярость и вспышку неконтролируемых чувств гнева и ярости, а также боязнь быть подавленным энергией, которая будет разряжена в процессе мобилизации – все это сохраняет иммобилизацию на прежнем уровне. Побуждение, импульсы к неистовой агрессии воспринимаются настолько пугающими, что травмированный человек зачастую оборачивает его внутрь, на самого себя, вместо того, чтобы позволить ему выйти наружу. Именно запертый внутри гнев может перейти в форму тревожной депрессии и различных симптомов посттравматического стресса.

Наш неокортекс посылает нам сигнал о том, что иммобилизация (оцепенение) очень похожа на смерть. Ведь сопутствующие ей состояния дереализации, диссоциации очень похожи на смерть, а смерть – это переживание, которого люди всеми силами пытаются избежать. У животных подобного препятствия нет, они не осознают, что такое смерть. Жизнь и смерть для них – это части одной системы, имеющей чисто биологическую природу.

Еще одна проблема, связанная с работой с травмой, заключена в том, что мы часто делаем акцент на само событие, ситуацию, в которой испытали сильные переживания, но травма не развивается сразу. У человека симптомы травмы могут проявиться годами позже, когда всякая связь с первоначальным событием уже потеряна. К примеру, внезапно начавшиеся панические атаки, которые входят в посттравматические симптомы, могут проявиться через 10 и более лет. Поэтому при работе с травмой важно не делать акцент на деталях события, а перевести внимание на телесные переживания в этот момент. Последствием травмы может явиться состояние Сверхбдительности.

Сверхбдительность становиться одним из способов, с помощью которого мы пытаемся справиться с избытком энергии, возникшей при неудачной попытке справиться с первоначальной угрозой, там, где мы потерпели фиаско, где не смогли разрядить сильное возбуждение, активирующее защитные механизмы автономной нервной системы. В последствие мы используем сверхбдительность, чтобы направить некоторое количество этой неразряженной энергии к мышцам головы, шеи, глаз в навязчивом поиске опасности. Такое поведение с годами становиться все более навязчивым. Человек становится подозрительным, замкнутым, или на показ агрессивным, не доверяет никому, он может выглядеть хитроватым и боязливым, с широко открытыми глазами. Уменьшается в обратной пропорции способность чувствовать любопытство, удовольствие, радость жизни. Все это происходит от того, что в глубине своего существа человек не чувствует себя в безопасности.

Последствия психологической травмы могут наложить отпечаток на все стороны нашей жизни, это как если бы мы видели мир через затуманенное стекло. Травма искажает восприятие реальности, как в песне Земфиры «…сбиты прицелы».

Часто некоторые наши внутренние переживания, не находя рационального объяснения, могут вызвать у нас еще большую тревогу. Например, внезапно начавшийся приступ паники или, приснившийся посреди ночи, кошмар. Говоря словами Достоевского из «Записок из мертвого дома», никто не может жить, если не в силах объяснить себе, что с ним происходит, и если однажды, они уже не смогут объяснить себе что-либо, то скажут, что сошли с ума, и это станет последним объяснением, которое им останется. Мнение Достоевского разделяет и современный психолог Пол Зимбардо, который пишет: «Большинство психических расстройств представляет собой не когнитивное нарушение, а не удавшуюся интерпретацию прерывистых или необъяснимых внутренних состояний».

Ю.Нуллер в своих исследованиях депрессий и деперсонализации так же отмечал, что если депрессия сопровождается деперсонализацией, лечить больного становиться сложнее. Потому что деперсонализация- это тяжелое переживание, сложно поддающееся объяснению. И если человек в таком состоянии обращается за помощью к психологу, который понятия не имеет о таких расстройствах, то не получив внятного объяснения, вся симптоматика утяжеляется жуткой тревогой, выход из которой иногда видится только в суициде.

У травмированного человека нормальные ориентировочные и защитные реакции нарушены. Развивается хроническая беспомощность или «выученная беспомощность». Даже там, где можно найти выход, просто уйти или дать отпор, травмированный человек остается на месте. Самый частый пример можно найти в деструктивных взаимоотношениях. Повторяющиеся сценарии несчастной любви, при которой травматик, вместо того чтобы просто выйти из таких отношений, годами остается бездейственным, чувствуя тревогу и безвыходность своего положения. Часто такие ситуации заканчиваются трагически.

Возбужденное состояние, которое не уходит, постоянное чувство опасности, непрерывные поиски этой опасности, неспособность найти ее и интерпретировать, диссоциация, чувство беспомощности - вместе все эти элементы формируют травматическую тревогу (тревожное оцепенение).

Когда мы не можем пройти через реакцию иммобилизации, появляется следующее биологическое сообщение: «Твоя жизнь висит на волоске». Травматическая тревога обнаруживает себя в нервозности, раздражении и беспокойстве, панике, драматизации даже незначительных стрессовых ситуаций. Все это не указывает на характер личности, а говорит о том, что нервная система сильно перенапряжена.

Внутренний импульс завершить и исцелить травму, так же силен и настойчив, как и симптомы, которые он создает. Побуждение разрешить травму через повторное проигрывание может быть навязчивым и сильным, и что хуже всего не осознаваться. Мы можем запутанным образом втягиваться в ситуации, которые имитируют первоначальную травму как явным, так и неявным образом. Мы можем обнаружить, что ощущаем на себе воздействие травмы либо через физические симптомы, либо через сформировавшееся взаимодействие с внешним окружением. Воспроизведение травмы могут развертываться в близких отношениях, рабочих ситуациях, повторяющихся несчастных случаях или неудачах и в других сценариях, кажущихся случайными.

В этой статье невозможно охватить все исследования, сделанные за последние десятилетия в области исцеления душевных ран. Ниже я приведу список литературы, откуда собрана эта информация. Единственное, что нужно сейчас, так это то, что нужно понимать и изучать себя глубже. Выход есть, если мы готовы его принять. Если мы позволим себе пережить через телесно ощущаемое чувствование – подход, разработанный Питером Левином, это, подобное смерти, ощущение «замороженности», и одновременно с этим разорвем связь этого ощущения с сопутствующим страхом, то мы окажемся в состоянии пройти через иммобилизацию. К сожалению, эти переживания не относятся к таким, которые можно пройти, как говорят «сжав зубы».

Наш организм воспринимает сигналы об опасности, исходящие из внутреннего опыта, так же как если бы они исходили из внешнего опыта. Поэтому и получается, что когда нужно выйти из оцепенения и высвободить активированную энергию, она выходит либо в гнев, либо в ужас, либо в переживание смерти, даже если вы вспомнили и погрузились в ситуацию детской психотравмы. И именно на эти сильные переживания мы реагируем эмоционально так же, как если бы его пришлось пережить в реальности опять. Важно понимать, что выходить из состояния иммобилизации, удерживающей энергию связанной в нервной системе, нужно постепенно, пребывая в безопасности, чувствуя поддержку специалиста (если это нужно). В этом случае можно справиться с очень серьезными психотравмирующими ситуациями даже из далекого прошлого, вашего детства.

Обучиться телесно ощущаемому чувствованию можно и самостоятельно по книге Питера Левина «Пробуждая тигра». Мой опыт подтверждает высокую результативностью этой методики.

Левин сделал акцент в определении травмы не на само событие, которое ее вызвало, а на симптомы. В ситуациях, где психотравмирующее событие было довольно давно, и вы многое забыли, или скорее вытеснили из своей памяти, лучше обращаться к специалистам. Вы можете обратиться и ко мне. Я на своем опыте смогла преодолеть травму из своего раннего детства, которые прорабатывались многократно и с помощью психоанализа и с помощью биоэнергетического подхода от Александра Лоуена. Когда я прибегнула к «разморозке» того состояния иммобилизации, при котором ни бежать ни бороться было невозможно, я обнаружила, что остаточная энергия, порожденная травматической ситуацией, все еще была в связанном состоянии в нервной системе, хотя, как я уже сказала, методы Института Биоэнергетического анализа позволяют разряжать часть подобной энергии. Но все же, именно методика Питера Левина позволила поэтапно войти еще раз в это событие, и высвободить остаточную энергию, а методика TRE Дэвида Берсели завершила процесс «заземления», обретения целостности, единства души и тела. Результат отразился на всех уровнях моей жизни и прежде всего на отношениях с мужем. Так как я сама замечала много раз не логичные, не поддающиеся сознательному контролю, реакции гнева или тревоги на, казалось бы, незначительные его слова или действия. Основой такого гнева было искажение реальности, чувство небезопасности, нарушение моих границ, и моя реакция была очень яркой. После проработки, казалось бы, не связанного с нынешней ситуацией события, происшедшего еще в 3-х летнем возрасте, все изменилось, могу сказать на следующий день. Я обрела устойчивость и состояние безопасности. Хотя я много сделала для своего внутреннего ощущения комфорта и благополучия, все познается только в сравнении. Мне показалось, что я пробудила в себе какие-то до этих пор спящие силы. Они не имели ничего общего с чувством полета или эйфории, скорее это было прочное чувство уверенности и радости, ощущение ясности восприятия себя и мира. Я, можно сказать, «заземлилась и укоренилась» в своей жизни, обрела контакт с реальными силами тела, и от этого мне стало спокойно. Именно неразряженная энергия, оставшаяся связанной в нервной системе, не дает человеку чувствовать себя цельной, уверенной в себе личностью. Поэтому люди прибегают к наращиванию этой уверенности через приобретение социально одобряемых шаблонов, демонстрирующих эту уверенность. Но внутри всегда остаются сомнения, ощущение хрупкости личности, болезненные реакции на любые замечания или критику, самоумаление или чувство превосходства над другими, а так же набор психосоматики и повторяющихся безрадостных сценариев жизни.

Жду вас на своих консультациях. С любовью, Сюзанна.

Список использованной литературы:

1. Питер Левин «Пробуждение тигра»
2. Нуллер Ю.Л. «Депрессия и деперсонализация»
3. David Berceli «The Revolutionary Trauma Release Process»
4. Suzanne Scurlock-Durana «Full Body Presence. Learning to listen to your body’s wisdom»